Ганзелю не нравился этот мир. Ему не нравилось то, что здесь нельзя было тем, кто он есть - охотником. Ему не нравилось, что приходится носить одежду не слишком удобную, не слишком привычную. А ещё пришлось адаптироваться, в срочном порядке приучать самого себя к этому миру, потому что пока выхода другого не было.
парень стоял возле зеркала в своей небольшой квартире и поправлял воротник чёрной рубашки. Приучить себя к галстукам или к бабочкам он так и не сумел, да и не собирался. Бартон как мог, помог ему устроиться в этом времени, буквально спасая жизнь зеленоглазого охотника, но всё равно было тяжело. Когда всё это кончится... Брюнет неотрывно смотрел в свои глаза, отражавшиеся в зеркале, заправив рубашку в брюки и застёгивая ширинку. Это всё похоже на ночной кошмар: все эти микроволновки, мобильники, машины - все люди, живущие здесь, просто ненормальные!
Сидеть без дела Ганс не привык, а потому с подачи Клинта устроился инструктором по обращению с огнестрельным оружием. Рекомендации, что ему выдал стрелок, свели на "нет" все проблемы, а парень не только зарабатывал деньги, но и адаптировался к окружающему миру, чтобы делать надлежащие о нём выводы.
Отвратительный мир, зло хмыкнул он, вслушиваясь в негромкий щелчок ременной пряжки. Оглядев себя с ног до головы, охотник поморщился: рубашка, брюки, весь в чёрном, прекрасно. Небольшая щетина на скулах, зелёные глаза на сосредоточенном и молодом лице.
Вот только на внутренней стороне рукава крепился миниатюрный стилет. При желании этой крошкой можно было убить, а выходить из дома совсем безоружным Ганзель ненавидел. Наконец со сборами было покончено, и парень вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Я хочу напиться, значит я пойду и напьюсь. И катись оно всё к... мимо проехала машина, заглушая бранные мысли охотника, тот недовольно покосился на неё. К чёрту в ухо. До бара было совсем не далеко, всего пройти пару-другую сотен метров и вот она - забегаловка года, в которой кое-кто спускал большинство денег, вопреки здравому смыслу. А ведь почти пару месяцев назад всё было совсем иначе, у него была сестра, было любимое дело и была... Была Амора. На мыслях о богине мужское начало в Ганзеле дало о себе знать. Эти глаза, эти губы, изгибы, их стоны в ту ночь, слившийся в унисон тела и души. А наутро он проснулся один, будто и не было ничего, только сладкая усталость во всех мышцах говорила об обратном: она была здесь, они были вместе. Только в прошедшем времени... С тех пор блондинку он не видел, хотя искал её везде, где только мог. Он чувствовал, что Чаровница буквально каждый раз ускользает из его поля зрения, чувствовал это по её запаху, по тем узам, что связывали их с некоторых пор.
За своими размышлениями охотник и не заметил, как оказался внутри бара, но быстро сориентировался и опустился на высокий стул возле барной стойки. Официант его узнал и поставил перед охотником из четырнадцатого столетия стакан виски.
- Привет, Ганс.
Брюнет коротко кивнул, демонстрируя, что к беседе совсем не расположен и оглядел зал. Вот это... То ли глаза в кои-то веке подводили, то ли на другом конце зала действительно сидела Амора, только была она не одна и на парня возле стойки внимания не обращала совсем.

Отредактировано Hansel (2013-10-13 19:34:15)

Блондинка сидела совсем рядом, но не видела его из-за спины какого незнакомца. Надо сказать, видок у мужика был тот ещё, да и рожа, откровенно говоря, блядская. Ганзель даже задумался всерьёз над тем, что хочет познакомить с этой рожей свой кулак. Но что-то удержало на месте, что не дало вскочить до того момента, как незнакомый ублюдок, заходясь в приступе пошлого хохота, не потянулся к его, Ганзеля, женщине. Стакан с алкоголем негромко звякнул, разлетаясь на несколько осколков, которые впились в ладонь охотника. На его лице не отобразилось ничего, когда предмет посуды был брошен в гневе на пол.
Амора, что ты делаешь?! Нет, этого не может быть, не может быть, что ей нужен другой! Здесь что-то не так, что-то нечисто, я должен разобраться во всём этом, подумал парень, вскакивая с места. Ему было плевать, кто и что о нём сейчас подумает, даже если он ошибся в своих выводах, и...  Она же богиня, зачем ей какой-то смертный? Но он должен ей помочь, должен, потому что он - мужчина, а она - девушка, вот и всё.
Не стоит говорить, каким словом окликнул политика взбешенный охотник, подойдя к его спине. Но предварять угрозу в жизнь не потребовалось, потому что Амора справилась сама, коротко щёлкнув пальцами. Пепел бесшумно осел на пол, Гансу осталось только пронаблюдать за ним, отстранённо доставая осколки тонкого стекла из ладони. Девушка повернулась к стойке, чтобы продолжить допивать свой коктейль, не заметив его, но зеленоглазый не собирался сдаваться, не собирался уходить.
Вместо этого он встал за её спиной и властно скользнул ладонями по тонкой талии, прижимая Чаровницу к своей груди.
- Привет, дорогая, - за приветствием следует жёсткий поцелуй в область виска. Он никогда не был жёстким с ней, но оставлять это дело без объяснений, Ганзель не позволит. - Ты скучала по мне?
От неё пахло чем-то с ума сводящим, наверно этот запах, вкупе с изрядной долей алкоголя, врезал по остаткам мозга дохлого ныне ублюдка. Охотник в каком-то смысле его понимал: Амора прекрасна, на неё нельзя не реагировать. Но прощения "среагировшим" он не даст.
Не слушая возражений, да и не желая сейчас слушать слова сопротивления, он развернул богиню к себе лицом, оглядывая её на предмет синяков и ссадин. Ну да, вот на скуле красуется уродливый след от удара, подцепив любимую за подбородок, Ганс повернул её лицо к свету, рассматривая синяк.
- Кто? - Спросил он голосом, не приемлющим отказа. - Отвечай.
Никто не говорил, что характер охотника сладкий и милый, отнюдь. Да, он редко позволял себе откровенно срываться, обнажать истинные эмоции, но в этот раз он сдерживаться не станет. Перебьёт всех и вся.

- Не нужно за меня решать, Амора, - отчеканил Ганзель, холодным взглядом изучая ссадину на скуле блондинки. - Я уже большой мальчик и в состоянии решать самостоятельно. Ты никуда не уйдёшь.
Возможно, даже однозначно, парень перегибал палку в отношении богини, но это была часть его характера. Он не мог позволить, чтобы такое преступление против самой прекрасной девушки осталось безнаказанным. Чаровница неоднократно спасала ему жизнь, и какой же он будет мужчина, если оставит её в трудный час? Охотник костьми ляжет, но он обязан защищать любимую. Если убегать и прятаться, то эдак можно всю жизнь пробегать, и если бы дело касалось исключительно шкуры самого Ганса, то, кто знает, как бы он поступил. Но сейчас всё было очевидно. Тот, кто посмел ударить Амору понесёт за это такую ответственность, что она сломает его позвоночником: уж Ганзель-то проследит за этим.
Тем временем их губы встретились... Со стороны девушки это было почти невинно, но охотник вовсе не был кем-то святым, а потому... Потому мягко, словно бы извиняясь за раннюю холодность, кончик его языка разомкнул сладкие уста Чаровницы, и Ганс прижался к ним своими устами.
В этом поцелуе были столько чувств, эмоций, всё то, что он испытывал, пока её не было, пока он искал её, пока здесь, в этом чёртовом баре она сидела рядом с каким-то уродом... Боже правый, как же он скучал по ней, кажется, прошла целая вечность с их последней встречи.
- Не оставляй меня, я смогу тебя защитить... - Парень совсем ненадолго оторвался от губ богини, заправляя за её ушко светлый локон. Его зелёные глаза встретились с неземным взором любимой. Посмотри на меня, загляни в меня... Я ведь люблю тебя. Не уходи, вдвоём не так страшно, неужели я не прав?

Безумно хотелось напиться, но сейчас было не время, поэтому охотник отвёл взгляд от бутылок, стоящих за стойкой. В баре никого не было, но того и гляди, сейчас прискачут доблестные стражи правопорядка. Ганзель в этом мире пробыл не так уж и много времени, но кое-какие вещи уже знал. Странно было бы не знать.
Но, чёрт, как же хочется выпить...
Когда Амора закончила говорить, зеленоглазый вздохнул. Почему любой женщине так нужно постоянно слышать доказательства? Почему, когда их требует он сам, то в ответ получает, в лучшем случае, обиду?
- Потому что я люблю тебя, а не твою сторону. Потому что мне плевать, скольких ты убила, это не относится к нам двоим. Тебя ведь не смущает тот факт, что я был любовником собственной сестры? Не смущает например то, что убивал я сам? И я ведь не о ведьмах-ведьмаках говорю...
Парень запнулся, понимая, что всё-таки сказал то, что никогда не говорил вслух богине. Да, они с сестрой спали друг с другом. В его времени за такое могли и сжечь, да и в двадцать первом веке это вряд ли бы одобрили. Но гораздо важнее, как ко всему этому отнесётся Чаровница. Заминка длилась всего секунду, после этого парень Ганс ощутил нежные прикосновения любимой на своих скулах. Он хотел качнуть головой, чтобы поцеловать маленькие подушечки пальцев, но слова блондинки заставили его ощутить другое. Немного подумав, он всё же качнул головой, но неохотно отстраняясь от ласк.
Как же это надоело. Боги всегда такие, да? Но и люди не лучше? Мы же по их подобию созданы вроде.
Вряд ли Амора понимала, как сильно задевала своими словами его собственное самолюбие. Вряд ли охотник имеет право злиться на то, что его хотят защитить, неизвестно, как бы он сам отреагировал, если бы охота велась на него. Слова девушки набатом звучали в голове, расходясь по черепной коробке подобно тому, как это делают круги на воде.
Хотелось спорить. Спорить отчаянно, до хрипоты, до гроханья кулаками по стойке, доказывая, что она не права. Её решение не должно не оставлять ему выбора. Нельзя так, потому что отношения они для двоих. Когда кто-то один решает за двоих, это уже ерунда получается, Ганс это знал по собственному опыту. Поэтому всем отношениям всегда предпочитал Гретель. Но потом его самого выбрала Амора, эта богиня сделала его самым счастливым, сделала его живым. С этим нельзя было спорить, потому что Узы, которыми они были связаны - единственное, что не давало сойти с ума и потерять надежду.
Как мало, оказывается, нужно для счастья, - просто знать, что тот, другой - жив и в безопасности, верно?..
Охотник отвёл взгляд от девушки и облокотился на барную стойку поясницей, сложив на груди руки. Психологические штучки он начал изучать не так давно, просто от нечего делать. Книжку ему подсунул тот же бармен, кстати говоря, но суть не в этом. Сложить на груди руки - закрыться.
- Хорошо. Не думаю, что тебе стоит заботиться обо мне, но становиться для тебя обузой, я точно не вижу смысла, да и не хочу, откровенно говоря. Не одобряю то, что ты решила это без меня, но всё кажется вполне логичным. Я не буду больше за тобой бегать, - охотник пожал плечами, продолжая говорить ровным голосом. - Я не побегу в Асгард, это не место для смертных, Амора. Земля достаточного размера, чтобы я мог укрыться и здесь.
Конкретные места охотник не стал называть, да и не станет: лучший способ утаить - не знать.
- Кстати, будет лучше, если и ты не скажешь, где я могу с тобой столкнуться, на случай, если меня всё-таки поймают.

Женщины, ну почему вы слышите только то, что хотите слышать?
Ганзель терпеливо выслушал всё, что высказала Амора. Хотел было заметить, что она сама была против его общества несколько мгновений назад, но промолчал. В конце концов, когда любимая девушка злиться, лучше промолчать. Любой имеет право высказаться: богиня доводы охотника выслушала. Он надеялся, что и выводы она сделала: никто не любит, когда решают за него.
- Мы все находимся в постоянной опасности, но нельзя просто взять и поставить кого-то на полочку, чтобы обезопасить. Я не буду прятаться и не позволю неизвестной мрази угрожать тебе. Геройство это или глупость... Амора, - парень накрыл пальцы девушки своей ладонью. - Я не побегу, какой же я мужчина тогда, если не могу помочь тебе? Я же не сказал, что буду нарываться на неприятности, но позволь мне самому решать.
Зеленоглазый старался говорить тихо, но всё равно вызвал вспышку гнева. Ладно, ничего, со всеми бывает. Он слишком сильно любит её, чтобы злиться или тем паче обижаться на прекрасную блондинку.
- Ты любишь меня, хочешь защитить, так почему не позволяешь относиться к тебе так же, Амора? - Ганс аккуратно перехватил девушку за запястье, притягивая к себе, держа пораненную ладошку ранкой вверх. - Я не могу без тебя, я не хочу без тебя. Я столько не видел тебя, не убегай, пожалуйста, любимая.
Молодой мужчина аккуратно накрыл губами царапину, вытягивая крохотные осколки и выбрасывая их куда-то за плечо. После, он мягко протёр ранку чистым носовым платком и им же перевязал.
- Я не враг тебе, прошу, не надо злиться. Мы должны быть вместе, глупо разделяться, потому что и по одиночке нас могут перебить. Сейчас не та ситуация, в которой нужно разбежаться по разным углам мироздания.