I can do what I want,
I'm in complete control
That's what I tell myself
I got a mind of my own
I'll be alright alone
Don't need anybody else

Моё полное энтузиазма «круто!» под тяжелым взглядом Скотта быстро приходится заменить напыщенно-скорбным «ужасно, совершенно ужасно», но скрыть восторг вкупе с ужасом, вызванные последними, прогремевшими на весь Бикон Хиллз убийствами, всё же не удаётся. Меня не особо расстраивает то, что друг лишь притворно-разочарованно качает головой в ответ на мою реакцию. У нас никогда не было особых проблем в общении, но сейчас мы с ним понимаем друг друга как никогда хорошо. С тех самых пор, как мы нашли наших родителей, пожертвовав ради этого, как оказалось, душевным равновесием, спокойным сном без ночных кошмаров, а так же самой возможностью пребывать в действительно хорошем настроении дольше одного часа, мы только и делаем, что ищем что-то. Хоть что-то, что смогло бы помочь забыть о последствиях нашего самопожертвования.

Если бы меня спросили, согласился бы я тогда провернуть этот номер с собственной временной смертью, заведомо зная о последствиях, я бы непременно глянул на задающего вопрос как на последнего идиота, и ответил «да». Отец для меня – всё, и ради него я готов пожертвовать даже собственной жизнью. Впрочем, судя по ощущениям, именно это я и сделал. Никто из нас не говорит об этом вслух, но темнота вокруг наших со Скоттом и Эллисон сердец – далеко не из числа простых фигуральных выражений. Она давит каждый день, и, насколько уж я привык носить маску беззаботного жизнерадостного подростка в любой, даже самой тяжелой ситуации, не оставляет и единого шанса на искреннюю радость. Я не жалуюсь, нет. Лишь иногда возмущаюсь по поводу того, что приходится терпеть эту мини-депрессию, мне совсем не свойственную, и всё ищу, ищу хоть какую-то возможность отвлечься, сбежать от себя, скрыться от этой ноши хоть ненадолго и улыбнуться или заинтересоваться чем-то искренне хотя бы один раз.

- Чувак, ты не можешь просто взять и оставить меня здесь. Это по меньшей мере не честно, а в целом, это ущемляет мои человеческие права. И вообще, мистер Крутой Оборотень, у меня есть бита, а тебе нужна компания!
- Стайлз, мы не знаем, что это за тварь. Без обид, но всё же у меня больше шансов пережить встречу с этой хренью, нежели у тебя с битой.
- Если бы ты не был моим другом, я бы прямо сейчас тебе доказал, какой прекрасный тандем мы с ней составляем.

Разумеется, бить Скотта уже полюбившимся орудием самозащиты я не собираюсь, как и комментировать то, что он наверняка вызвонит Айзека по пути в лес, ведь компания ему и правда нужна, а кто на эту роль подойдёт лучше, чем новый и такой же почти-невредимый друг? Какая уж тут компания Стайлза, когда есть кто-то, кто тебя прекрасно понимает, потому что сам устроен так же, как и ты. И нет, я не ревную. Я же всего лишь лучший друг, и я, конечно же, могу посидеть дома, ожидая у моря погоды. А впрочем…

Я не оставляю себе времени на размышления. Такое времяпрепровождения (о боже, какое страшное слово!) лишь убивает хорошие идеи сомнениями и появляющимися вопросами в духе «А что, если..?» Никаких если. Я должен помочь, потому что убийцу ищут все, включая отца – такая уж у него работа. Даже теперь, когда он знает, что виной всему далеко не маньяк, и даже не оборотень, о чём пришлось ему рассказать после множества вопросов и даже вполне себе понятных подозрений по отношению ко всем известным ему волкам, он не перестаёт искать. «Потому что безопасность горожан куда важнее моей собственной», как он любит говорить. Пусть я и не как он, далеко не герой, но шериф Стилински, отец, «пааааап» - герой моего детства, моего подросткового возраста, и останется таким на всю жизнь. Я просто не могу сидеть, сложа руки.

Выжимаю максимум из бедняги Роско, который словно бы физически противится самой мысли о большой скорости и дороге в сторону леса. Ничего, друг, не волнуйся, мы с тобой будем в порядке. Уж ты так точно. Вылезая из джипа, приходится тут же пожалеть о том, что не оделся теплее. Поздний вечер на удивление холодный, и, кажется, с тёплой осенью можно окончательно попрощаться. Усердно стараюсь не стучать зубами, пробираясь глубже в лес, каждый шорох проходится по изрядно расшатанным за последний год нервам, и несколько раз я подскакиваю от звуков особенно громко треснувших под ногами сухих веток, будь они неладны. Я не параноик, пусть со всеми событиями с тех самых пор, как Скотта обратили, впору было бы им стать, но мне кажется, что за мной следят. Лес словно дышит жизнью, и дыхание это не предвещает ничего хорошего, а сердце моё стучит так, что мне аж уши закладывает. Лишь бы Скотт не услышал. Впрочем, как и существо, которое мы ищем. Каким бы любопытным я ни был и как бы сейчас не хотел встретить неведомую зверушку, я бы так же хотел эту встречу пережить. Любопытство и страх. Наверное, они-то и приведут меня к моей смерти, рано или поздно. Кутаюсь в толстовку и, всё так же подрагивая, упрямо иду вперёд, выбираясь на поляну. Отсюда надо делать ноги. Слишком открытая местность, здесь я как чертова родинка на белоснежной коже – слишком заметен. Мысль пугает, и именно поэтому, пожалуй, меня не стоит осуждать за громкий пронзительный вскрик, когда на плечо неожиданно ложится крепкая рука. Твою ж мать, ну всё, теперь я труп.

- О боги, как же ты меня напугал. Стоп… Дерек? – прежде чем я могу вновь довериться своему чуть дрожащему голосу, проходит не меньше минуты. Сказать, что я шокирован и напуган больше прежнего – значит, не сказать ничего. И нет, нет, нет, в этом коктейле из эмоций нет и капли радости из-за его возвращения! Какая глупая мысль. Я просто счастлив, что всё ещё не сожран и не разодран на куски кем-то непонятным, впрочем, как и неожиданно вернувшимся оборотнем. Я не видел Хейла с тех самых пор, как он уехал из города «навсегда», и почему-то первым делом захотелось с размаху врезать ему по морде, наплевав на тот скромный факт, что без перелома собственной руки эта попытка явно не обойдётся. Впрочем, он заслуживает чего-то куда более болезненного, чем простой удар от меня. Хотя бы за то, что оставил свою стаю, какой бы разрозненной она не была, на волю судьбы в самый напряжённый момент, когда городку грозила куда большая опасность, нежели стая Альф. – Что я тут забыл? Я хотя бы в пределах родного города, просто гуляю по лесу. Какого чёрта здесь делаешь ты, вот это уже другой вопрос. Я думал, ты сейчас на каком-нибудь красивом пляже, подставляешь хмурую морду под солнце и попиваешь коктейли без аконита.

Somewhere darker
Talking the same shite
I need a partner
Well, are you out tonight?
Gets harder and harder to get you to listen
More I get through the gears
Incapable of making alright decisions
And having bad ideas

Ну конечно. Разве стоит ожидать чего-то другого от Дерека? Разве стоит ожидать того, что время, пусть и такое небольшое его количество, вдали от дома и знакомых лиц может изменить человека, ну или его волка? Особенно волка. Инстинкты, они ведь такие, с ними трудно бороться, ещё труднее их игнорировать, и почти невозможно на них влиять и как-то менять. Впрочем, Хейл явно не единственный, кого время не меняет. Я мог бы уже сто раз привыкнуть к тому, как крепкие руки сгребают мои любимые и, чёрт возьми, легко рвущиеся шмотки, как ноги лишаются опоры, беспомощно болтаясь в воздухе то ли в попытке дать отпор, то ли в попытке дотянуться до земли, пока кто-то развлекается и трясёт меня, явно воображая меня детской погремушкой. Хочется забыть про моментальный испуг, сопровождаемый тихим «ох», и огрызнуться, сказать, мол, «извини, младенчик, костями я пока так явно не гремлю», но приходится прикусить язык. Сдерживаться в ответах я не привык, но стальной блеск глаз альфы – плевать, что на деле он уже давно бета, я чисто физически не могу переучить себя думать о нём иначе – заставляет попридержать коней. Как бы я не храбрился, я всё ещё побаиваюсь Дерека. Может уже и не так, как раньше, не до подгибающихся коленей и панической мысли «надо валить, пока жив», но всё же.

К слову о коленях. В голову приходит иррациональная мысль двинуть одним из них куда придётся и всё же попытаться сбежать, но я едва могу дышать, зажатый между деревом и нечеловечески сильным телом. Про возможность шевелиться говорить уже не приходится, хотя я всё равно пытаюсь, из чистого упрямства и накопившейся злости на оборотня. Он же её заслужил, верно? Пусть на мне три слоя одежды, я всё равно уверен, что эта бесполезная возня по грубой коре дерева не пройдёт бесследно для спины, оставляя красные следы, а может даже и царапины. Плевать. Единственная проблема в том, что мои жалкие попытки вырваться почему-то вызывают и другие ассоциации, не самые приличные, заставляя меня замереть и возрадоваться тому, что краснеть я пока, слава богу, не научился. Спокойно. Не палимся. Сердце, тебя это тоже, к слову, касается. Никаких сбоев в присутствии чёртова «всеслышащего».

- Ты у меня спрашиваешь? Мистер Чую-За-Версту здесь ты, а не я, и, как ты уже мог заметить, Скотта поблизости нет, - выдыхаю раздражённо, ну или даже зло, как можно смелее глядя в отсвечивающие голубым глаза. В моём взгляде неприкрытый вызов, смешанный со страхом и отчаянным воплем: «Да, я припёрся сюда один, и можешь не делать вид, что тебя это внезапно волнует!» Наверное, я окончательно рехнулся за прошедшую пару месяцев, раз уж пытаюсь спровоцировать не раз грозившегося перегрызть мне глотку оборотня. Но это первый раз за всё те же пару месяцев, когда я чувствую себя живым, не затянутым в чёрную дыру отчаяния в собственной груди, и я не готов так просто отпустить это ощущение.

- Что вы забыли в лесу? – если бы не всё ещё присутствующий страх, я бы, наверное, иронично выгнул брови в ответ на этот вопрос. Нет, даже не на вопрос, на требование. Открываю рот, чтобы ответить колкостью, но тут же закрываю его, выдерживая паузу. Одновременно тянет рассказать о том, что происходит, и послать куда подальше. В конце концов, поздно играть в героя после того, как смылся, неожиданно и тихо, не сказав и слова о причинах и наплевав на то, что кому-то хватит ума и отчаяния его искать. Разумеется, в этом я никогда  и никому, даже явно догадывающемуся лучшему другу, не признаюсь. Слишком много чести. К тому же, я и сам до сих пор не знаю, почему сорвался тогда с места, объезжая весь город и проверяя каждый угол, каждый закоулок в надежде увидеть знакомый Камаро и услышать до боли знакомый рык. Чуть хмурюсь, а молчание затягивается, и я всё же частично сдаюсь, впрочем, ни капли не сбавляя обороты в своей злобе. Мне плевать на причины, мне плевать на всё. Чёртов альфа не был здесь, когда был нужен больше всего. И так просто я ему это не прощу. – Если бы кто-то не взял отпуск от дел насущных, ну или хотя бы читал местные газеты, то был бы в курсе последних событий. За последний месяц у нас шесть жертв, выпотрошенных, порванных на лоскуты. Отец такого в жизни не видел, Скотт сказал, что от трупов пахнет чем-то незнакомым, новым. Он… Мы пытаемся выяснить, кого занесло в наши края. Помимо тебя, разумеется, - замолкаю, прислушиваясь к лесу. Кажется, я услышал какой-то шорох. Впрочем, звук не повторяется, и приходится всё списать на собственный сумбурный коктейль эмоций, держащий в напряжении и ожидании.

- А теперь, волчара, если ты наигрался в плохого парня, может, отпустишь меня? А то ещё расплачешься в приступе ностальгии по недавнему прошлому, - вновь прохожусь на тему побега, словно не боясь последствий. Мне хватает свободы действий ровно на то, чтобы упереться руками в предплечья Дерека, в символичном жесте «отталкивая» его руки от себя, будто бы это может ускорить процесс моего вызволения и чуть усмирить безумный ураган эмоций. – И тебя в детстве что, не учили тому, что в личное пространство без вполне себе очевидных целей лезть неприлично?

And is it worth the wait
All this killing time?
Are you strong enough to stand
Protecting both your heart and mine?
Who is the betrayer?
Who's the killer in the crowd?
The one who creeps in corridors
And doesn't make a sound

Дерек игнорирует все мои, как я надеюсь, остроумные комментарии и вопросы с профессионализмом опытного преступника на его сотом допросе, сохраняя каменное выражение на вечно хмуром лице. И при этом вглядываясь в моё, слегка ошалевшее, словно изучая меня внезапно вернувшимися к своему естественному цвету глазами. Становится немного не по себе, потому что взгляд альфы, как и всегда, пристальный, пронизывающий, немного тяжелый, но в то же время слегка напоминающий тот самый, щенячий, отчего кажется, что он видит меня насквозь, попутно манипулируя, и я невольно начинаю ёрзать. Забава «каким-то чудом освободи себя сам», похоже, никогда не выйдет из моды. Как и другая, с кодовым названием «каким-то чудом не спались», в которой я чаще всего боюсь признаться даже самому себе.

От попытки оборотня оправдаться почему-то не легче, и я лишь шумно сглатываю, глядя в его глаза, вновь вспыхивающие голубым. Надо же, а я ведь уже был готов его простить, вот так просто, потому что это то, что я делаю. Не держу зла, никогда и не на кого. Но, видимо, не в этот раз. Сейчас мне хочется подуться хотя бы для порядка, чтобы показать всю свою обиду, копившуюся пару месяцев, всё то отчаяние, в котором я боялся и не хотел себе признаваться. Да, пусть я до сих пор и боюсь Хейла, но он нужен мне рядом – в том же городе, в зоне доступа – по причине, думать и уж тем более анализировать которую я, наверное, не решусь никогда.

- Ты так говоришь, будто бы я каждый божий день катаю народ до больницы и помогаю им проникнуть в морг вне смены миссис МакКол, - шепчу недовольно, и звук выходит чуть рваным, с присвистом, вполне неплохо выражая мои эмоции. Если бы у меня было чуть больше свободы в движениях, я бы непременно покрутил пальцем у виска и напомнил бы оборотню о том, чем закончилось наше проникновение в полицейский участок. Не спорю, тогда я сделал для себя пару интересных открытий. Например, узнал, что эта идеальная машина для убийств тоже способна улыбаться и быть флиртующей очаровашкой, способной покорить женское сердце всего лишь за пару минут. В жизни б не поверил, что этот хмырь в кожанке обладает хоть какой-то гаммой положительных эмоций, способной отразиться на морде кирпичом, если б не увидел это своими глазами.

Падение на землю оказывается настолько внезапным, что вышибает из моей груди весь кислород, заставляя охнуть в который раз, и это уже не говоря об отшибленном заде. Ушиб кости – это вам не шутки, особенно когда удар и правда нечему смягчить, кроме травы и мха, на которые я, собственно, и приземляюсь. Поднимаю возмущённый взгляд на Дерека, но встречаю только его спину, и мне хватает лишь пары мгновений, чтобы осознать, что происходит. Я вижу это напряжение в его плечах, в спине, и словно бы в доказательство он выпускает когти, оглушая рыком, от которого мурашки расползаются по коже, а ноги становятся ватными из чистого, неприкрытого страха. Но, слава инстинктам, особенно главному, отвечающему за самосохранение, я отчаянно пытаюсь нащупать биту, валяющуюся всего лишь в шаге от меня. Возможно, она меня и не спасёт, но так я чувствую себя куда уверенней, чем без какой-либо, пусть даже иллюзорной, защиты. Думать о том, что Дерек может не справиться с неизвестной угрозой и пострадать или погибнуть, мне даже и не хочется.

Всё, что я вижу – это огромная чёрная тень, исчезающая из виду в ту же секунду, когда Хейл откидывает меня в сторону. Благодаря природной неуклюжести, вновь приземляюсь не очень удачно, и если доживу до завтра, наверняка обзаведусь синяком во всё плечо. Но это такие мелочи по сравнению с тем, что мне доводится лицезреть, едва повернув голову. Если бы у меня было время сравнивать, я бы, наверное, назвал это существо модифицированной мантикорой. В младших классах я не на шутку увлекался мифологией, да и недавние события заставили перечитать несколько книжек с данной тематикой. Ну или несколько десятков. В любом случае, существо было крайне похоже на льва, с более человеческой головой и с сильно шипастым хвостом, явно поопаснее, чем хвост канимы, с которой нам довелось столкнуться не раз. И если память меня не подводит, есть вполне неслабый шанс, что одна лишь маленькая рана от хвоста этой гадости может привести к куда худшим последствиям, нежели к простому обездвиживанию.

Как я всегда говорил, я никогда не был героем, в отличие от моего отца. Но со своим извечным шилом в самом нужном месте, я так же никогда не мог сидеть без дела, и уж тем более не мог оставаться в стороне в подобной ситуации, даже если это означало непременный поиск неприятностей на то самое место, где обитало то самое фигуральное шило. Как там говорил Дитон? Я многое могу, стоит лишь поверить в это? Что ж, в подобной ситуации мне и правда остаётся лишь верить в успех, потому что смотреть на то, как неугомонный потенциально смертоносный хвост с каждым размахом всё ближе и ближе подбирается к Дереку, выше моих сил. Чёртов оборотень с замашками супермэна, готовый погибнуть так просто в попытке защитить меня, всё ещё едва знакомого ему подростка.

- Поберегись, - только и успеваю крикнуть своему альфе, разбегаясь и замахиваясь битой, чтобы со всей силы ударить по хвосту мантикороподобной твари. Всё же вера и правда работает, потому что шипы разлетаются в стороны, каким-то чудом минуя нас, и я уже готов немного расслабиться, понимая, что главная угроза позади. Но моя наивность, похоже, всё ещё не знает пределов. Мощный хвост отбрасывает меня в сторону, и последнее, что я вижу, прежде чем в глазах темнеет на пару долгих мгновений, это вновь вырастающие шипы на месте прежних. Бо-же-мой. Кажется, из этой передряги нам не выбраться живыми.

My brain tells me you're dangerous
And my belly says you're just too hard to find
Something tells me this is just not real,
Something tells me this smoke is here to stay
It was supposed to be an endless day

Веки, словно налитые свинцом, наотрез отказываются слушаться, отчего крайне сложно держать глаза открытыми. События последнего времени, конечно, научили меня быть немного выносливей и сильнее, научили держаться до последнего, отбиваться яростно, ну или хотя бы не бояться попытаться дать отпор врагу. Но в этот раз я, кажется, слишком сильно приложился головой о дерево, в которое меня швырнули после моей жалкой попытки помочь Дереку. Нет, для сотрясения, конечно, меня впечатали недостаточно сильно, но удар вышел ощутимым, из-за чего вместо того, что бы быстро и полностью расступиться, темнота лишь сгущается, застилая глаза. Прежде чем отключиться, слышу только дикий рык сцепившихся созданий и звуки наносимых ударов, леденящие сердце. Ну же, волчара, не бери с меня пример, спасай свою шкуру, чтобы потом найти способ спасти и горожан. С какой-то наивной упёртостью барана, прижимаю биту к груди, словно обнимая плюшевого мишку, и всё же позволяю себе окончательно отключиться. Если уж судьба умереть, то лучше так, трусливо, без сознания и лишней дозы страха.

Когда я прихожу в себя и пытаюсь приоткрыть глаза, мир вокруг слегка плывёт и движется чередой ярких вспышек. Я чувствую, как саднит в районе виска. Наверное, ободрал кожу, «встретившись» мордой с деревом. Встреча с деревом! Мантикора! Дерек! Произошедшее мёртвым грузом наваливается на мои плечи, и я честно пытаюсь открыть глаза пошире, но это сделать всё ещё не так просто, да и голова трещит по швам. Умудряюсь лишь «подглядеть» и проанализировать ситуацию: во-первых, я, чёрт возьми, жив! Судя по легкому дискомфорту в районе живота, а так же быстро сменяющемуся пейзажу, болтаюсь я на плече альфы, направляющегося в сторону моего джипа. Неужели мы всё же унесли ноги? Или нас всё ещё преследуют? Стараюсь вслушаться в звуки вокруг, но всё, что могу различить среди шума и какофонии в собственной голове, это наше с Хейлом дыхание, его шумное и моё размеренное, слабое, да едва слышный шорох листвы под ногами. Что ж, может, в целом это и хорошо? Означает, что у нас всё ещё есть шанс смыться покуда целы.

Приходится выждать пару мгновений и позволить усадить себя в джип, прежде чем открыть-таки глаза. Роско жалобно взвизгивает, когда Дерек вжимает педаль газа чуть ли не в пол, что, разумеется, приносит куда меньше пользы, чем если бы мы ехали на его шикарном «шевроле». Вот уж где машина-зверь, во всём соответствующая хозяину и рычащая не менее впечатляюще. А вот мой джип явно не рассчитан на быстрое исчезновение с «места преступления», как бы альфа не пытался выжать из него максимум.

- С таким успехом, мы с тобой окажемся без средства передвижения через полмили максимум. Не гони так, это тебе не Камаро, - голос чуть сиплый и едва меня слушается, но я же Стайлз Стилински, и Стайлз не затыкается никогда, даже оставшись почти без голоса или отшибив себе остатки мозгов об дерево не без помощи неведомой сверхъестественной твари. Впрочем, со мной явно не всё так плохо, и осознание того, куда меня хочет отвезти вернувшийся блудный оборотень, всплывает в чуть затуманенной голове моментально. – Не надо тащить меня в больницу. Смена миссис МакКол уже закончена, и я не хочу, чтобы отца вызывали с работы неосведомлённые врачи из-за такого пустяка, как шишка на моём лбу.

Из кармана доносится мелодия, и я морщусь, потому что каждая её нота – как пуля в мою голову, навылет. Надо будет выпить несколько таблеток по приходу домой, чтобы функционировать нормально, да и отоспаться, как только удастся разрулить ситуацию. На чуть треснувшем экране телефона, который явно придётся менять в очередной раз, высвечивается номер Скотта, я автоматически нажимаю на боковую кнопку, чтобы избавить себя от трели, резонирующей в черепной коробке. Поднимать трубку совершенно не хочется. Что-то подсказывает, что друг учуял-таки мой (и не только мой, к слову) запах в лесу, и теперь спешит то ли отчитать за подобный риск, то ли убедиться, что всё в порядке, а может, сделать и то, и другое одновременно. Как бы там ни было, откидываюсь на сидение, вновь прикрывая глаза и игнорируя так и сияющий экран смартфона.

- Мы сейчас видели достаточно, чтобы заняться поиском информации об этом существе, и я даже знаю, с чего стоит начать. Поэтому давай мы пропустим ту часть, где каждый из нас проявляет чудеса упрямства, и ты просто отвезёшь меня домой? - стараюсь звучать как можно примирительней, замечая, как крепко оборотень сжимает руль, явно удерживаясь от того, чтобы не выдрать его с корнем, только оттого, что идти до города пешком будет куда опаснее. Остаётся надеяться, что меня он не придушит в порыве злости, в который раз выведенный из себя моей нескончаемой болтовнёй. Делаю небольшую паузу, неуверенно поворачиваясь, чтобы взглянуть на вечно хмурое лицо. – На мгновение я подумал, что нам не судьба выбраться оттуда живыми. Ты как? – спрашиваю сдержанно вместо «спасибо» за спасение наших шкур. Забавно. Это уже своего рода традиция, не иначе: вытаскивать друг друга из передряг в качестве благодарности за прежние спасения. И как бы я не надеялся на обратное, кажется, это всё уже вошло у нас в привычку.

Отредактировано Stiles Stilinski (2013-11-13 01:16:20)

I die every time you walk away
Don't leave me alone with me
See, I'm afraid
Of the darkness and my demons
And the voices, saying nothing's gonna be okay

Ответа приходится дожидаться на редкость долго, и, судя по тому, как Дерек мотает головой, диалог с самим собой он ведёт вполне себе серьёзный и основательный. Хочется отвлечь его, потребовать уже хоть какой-то определённый вердикт на тему того, куда мы сейчас едем, а так же в целом напомнить о своём присутствии, но я не спешу с этим. Плевать, что это не в моём стиле. Видимо, мне нужна ещё хотя бы пара минут, чтобы очухаться после произошедшего в лесу, потому что попытки провоцировать альфу кажутся слишком энергозатратными и явно лишними. Мне самому нужна минута покоя, как бы ни злорадствовал на этот счёт внутренний голос, вопрошая: «О, да неужели?» Я даже не сразу понимаю, что экран телефона гаснет - Скотт явно решил, что проверить, в порядке ли я, можно и попозже. Да и, в конце-то концов, не мог же он не учуять присутствие Хейла рядом со мной там, в лесу, так что он наверняка знает: когтистую и тихо ненавидящую меня нянечку на ближайшие полчаса я себе нашёл, невольно и весьма «удачно».

- Если ты так соскучился по Скотту и вашим волчьим тусовкам, мог бы назначить ему свидание лично, а не через меня, - огрызаюсь недовольно, словно маленький ребёнок, задетый тем, что в такой момент, когда ему больно и страшно, да и в целом голова идёт кругом, беспечного родителя интересует всё, что угодно, кроме него. Не задумываюсь о том, отчего у меня вдруг такая бурная реакция, так нехорошо напоминающая ревность, и снимаю телефон с блока, чтобы набрать сообщение другу, яростно тарабаня пальцами по экрану. Я не извиняюсь за пропущенный буквально минуту назад звонок, ведь если понадобится, не задумываясь, частично совру при встрече про опасность для жизни, про то, что в тот момент мы всё ещё улепётывали от мантикороподобной хрени, и было как-то не до телефонных разговоров. Я лишь прошу друга заскочить ко мне, не через полчаса, нет, а как только он освободится. Зная Скотта и то, как сильно он поменялся за последний год, готов смело предположить, что он может захотеть изучить лес досконально, ища зацепки и следы, возможно, даже надеясь на такую же встречу с нашим новым и слишком опасным противником. На всякий случай отправляю и второе смс, предупреждая заведомо, что с глазу на глаз с ним лучше не встречаться, потому что «по новым данным, у него огромный хвост, а на хвосте смертоносный самообновляемый ёж, и я не шучу!»

Ехать в тишине абсолютно непривычно, но я, вопреки своей природной болтливости, молчу до того самого момента, как Дерек резко тормозит Роско, заставляя несчастную машину взвизгнуть, жалобно и пронзительно. И словно бы этого мало, эта наглая волчья морда ещё и гонит меня из моего же джипа. Я честно не знаю, что на меня находит, то ли это последствия удара головой, то ли это всё ещё бушующий в крови адреналин, но я выскакиваю из машины с абсолютно разъярённым видом, и эта слепая ярость лавиной обрушивается на меня. Должно быть, выгляжу крайне забавно, при учёте, что на фоне большого грозного волка я могу напоминать максимум напуганного вздыбленного котёнка, шипящего ради самозащиты и исключительно ради того, чтобы не выдать подлинных эмоций, лидирует среди которых, как правило, страх.

- Это моя машина, и мой дом, волчара, а следовательно, моя территория. Как насчёт того, чтобы ты не указывал, что мне делать? - подлетаю ко входной двери, где уже нетерпеливо сверкает глазами мистер В-Гардеробе-Только-Кожаная-Куртка, и почему-то именно в этот момент мой страх меня покидает. Не пугает ни то, что теперь уже я лезу в личное пространство, словно бы нарываясь на неприятности, ни то, что мой указательный палец врезается в одну и ту же случайную точку в районе солнечного сплетения оборотня, каждым тычком словно бы подчёркивая каждое и без того выделенное интонацией слово. Понимаю, что моя внезапная вспышка злости вовсе не связана с попыткой альфы контролировать мои действия. Это всё куда глубже, и от этого откровенно тошно. Наверное, так я пытаюсь доказать и себе, и ему, что я жил без его гавканья под самое ухо пару месяцев, и прекрасно себя при этом чувствовал. Да вот только это – чистой воды враньё, и меня злит именно то, что я готов спустить ему с рук практически всё, просто потому что мне не хватало этой морды кирпичом и вечных угроз на фоне готовности защитить даже ценой собственной жизни. Засовываю все эти объяснения самому себе куда поглубже, и, фыркнув, отстраняюсь ровно настолько, чтобы открыть дверь и влететь в тёмный коридор, не утруждая себя поисками выключателя вслепую. Я могу сориентироваться в любой из комнат даже без света, что же до Дерека, то я даже не оборачиваюсь, чтобы проверить, прошёл ли он следом или решил исчезнуть. Опять.

You look like you've been for breakfast
At the heartbreak hotel
And sat in the back booth
By the pamphlets and the literature
On how to lose
Your waitress was miserable
And so was your food
If you're gonna try and walk on water
Make sure you wear your comfortable shoes

Разумеется, Дерек никуда не исчезает, не оставляет в покое ни на минуту, бередит душу одним своим присутствием похлеще, чем своим отсутствием все эти месяцы, и следует за мной в дом, словно бы его действительно приглашали войти. Я не трачу времени на то, чтобы узнать, какого чёрта ему теперь надо. Скотт скоро будет здесь, и я смогу отправить его прямо к Хейлу домой, если надо. Они ведь могут всё обсудить и выяснить без меня, в своей уютной волчьей компании. Какого чёрта он тащится за мной? Неужели ему теперь внезапно есть дело до того, что со мной происходит? Или это такая неловкая попытка извиниться за столь долгое отсутствие? Как бы там ни было, я решаю ни в коем случае не дать себе купиться на это. Злость потихоньку утихает, но вот обида… От неё не избавиться так просто, как бы мне не хотелось и как бы я не старался отрицать само её присутствие. Я до сих пор не знаю, почему на фоне общих заморочек и переживаний именно его, Дерека, отсутствие сильнее всего отразилось на мне; я не знаю, почему уже мне, простому жалкому человеку во всей этой супер-крутой ликантропической тусовке, хотелось волком выть из-за невозможности найти, увидеть, поговорить, ну или, в нашем случае, довести до состояния, когда в мою сторону вновь бросили б порцию угроз, приправленных впечатыванием меня же в ближайшую стену.

Взлетаю вверх по лестнице до невозможного быстро, что, разумеется, не делает лучше моей больной голове, которая тут же начинает кружиться с новой силой. Стараюсь не обращать на это внимания, морщась и стискивая зубы, и прохожу в комнату; меня чуть пошатывает, и я тяжело опускаюсь на кровать, лишь бы не рухнуть в обморок ну или в его подобие прямо посреди комнаты. Интересно, и давно я так болезненно отношусь к проявлению слабости рядом с альфой? Я же единственный человек в стае, мне же можно дать слабину, ведь только я не могу защитить себя и уж тем более дорогих мне людей, глупо размахивая битой и пытаясь не попасться кому-то на зуб. По крайней мере, Дерек наверняка именно так и думает. Дерек, которому я, тем не менее, оставил дверь открытой в качестве негласного приглашения в свою комнату. В которой за это время почти не произошло никаких изменений. Разве что части моих плакатов на стенах больше нет, а оставшиеся изодраны на лоскуты и либо лежат мусором на полу, либо бахромой висят по стенам. На телескоп же свешена одежда, словно предмету никогда не было свойственно вызывать интерес к звёздам и небу, а единственной его функцией всегда была функция вешалки. Да и книги, что раньше были на полках, теперь разбросаны по комнате без какой-либо системы. Я уже даже не уверен, какие из них были оставлены на тех же местах, где я их читал или пролистывал, а какие были заброшены куда подальше в порыве отчаяния и бессильной злобы – на себя, на жизнь, на... Да уж, остаётся только надеяться на то, что в темноте и в момент явно крайней обеспокоенности моей головой, альфа не заметит всего этого и уж тем более не сделает всех самых правильных выводов на сей счёт.

- Так любишь играть в доктора? – интересуюсь, добавив к саркастичному вопросу фирменную усмешку, и двигаюсь, молча предлагая волчаре приземлиться рядом со мной на кровати. Я, конечно, фанат неразумных решений и безумного упрямства, но я бы всё же предпочёл знать, что сотрясения у меня нет и что визита к миссис МакКол в ближайшее время мне не светит. Запоздало в голову приходит мысль о том, что, наверное, следовало бы включить свет ещё до того, как оборотень зашёл в комнату. Смотреться в этой темноте мы будем более чем нелепо, если Скотт решит нагрянуть внезапно и без стука, и будет непросто объяснить другу внезапную, почти что интимную атмосферу, которая невольно заставляет меня напрячься. Кажется, пора сглаживать неловкость, как и всегда, болтовнёй не к месту. – И я сделаю вид, что не заметил слово «новых». Знаешь, что бы ты там себе не думал, с моей головой по жизни не всё так страшно. То есть, мне, конечно, хватает своих тараканов, медицинских и не очень, но до безумной бурной вечеринки им ещё далеко.

I give myself a good talking to
No more being a fool for you
I remember
How you make me wanna surrender
Damn your eyes
For taking my breath away
For making me wanna stay
Damn your eyes

Извечный и порою тщательно скрываемый оптимизм в который раз меня подводит, и мысль «неловкость вот-вот пройдёт, просто разобьётся об мой пустой трёп» исчезает в тот же миг, когда Дерек опускается передо мной на колени, игнорируя любезно предоставленное мною место на кровати и затыкая мне рот этим простым смущающим жестом куда эффективнее, нежели словами. Смущающим? Скорее, всё же настораживающим и провоцирующим на не те мысли. Комната незамедлительно начинает казаться слишком душной, и хочется в срочном порядке стянуть с себя толстовку. Наверное, я бы так и сделал, не выгляди это ещё более… да просто более. Вполне хватает и сошедшего с ума сердца, выстукивающего в ушах абсолютно ненормальные ритмы, которым любой барабанщик-профессионал обзавидовался бы.

Не вовремя думается о том, что веду себя сейчас как классический подросток из учебников по социологии и современных фильмов: стоит волчаре наклониться ближе, ведя носом в попытке выяснить, всё ли с моей головой в порядке в сравнении с обычным ненормальным состоянием, я начинаю нервничать. Шумно сглатываю, задерживаю дыхание, словно бы одним неловким вдохом или выдохом можно сделать ситуацию ещё хуже, с большим количеством взаимной неловкости. Стараюсь напомнить себе, что пялиться в одну точку - тоже не вариант для разрядки обстановки, и взгляд мечется почти панически, останавливаясь то на прикрытой двери за спиной Хейла, то на его внимательных и пронизывающих насквозь глазах, то на полупустых полках чуть в стороне, то на губах, почему-то заставляющих облизать свои, вечно обветренные именно из-за этой дурацкой привычки. Мне кажется, ещё немного, и сердце даст сбой, одного лишь прикосновения пальцев к подбородку достаточно, чтобы оно предательски пропустило пару ударов, прежде чем попытаться пробиться сквозь рёбра, наружу, да только вот куда? Зачем?

- Не страшно, - только и выдыхаю, чуть хрипло, послушно наклоняясь и отключая функции «думать», «анализировать» и особенно «ассоциировать», потому что тёплая ладонь волчары ложится на затылок, и это простое прикосновение волнует больше, чем следовало бы, и тело прошивает новая волна жара. Благо, это ощущение быстро сменяется слишком явным головокружением, и создаётся впечатление, что всю боль и тяжесть утягивает в воронку, внезапно образовавшуюся на моём затылке. Губы невольно растягиваются в улыбке, чувствую, как голова кружится теперь уже от лёгкой эйфории, и, кажется, от того, что ещё днём так некстати на половинной дозе закончился Аддеролл. Ну да ничего, пока ещё держусь, и слава богу. К тому же, отец обещал после работы закупиться как продуктами, так и лекарствами для непутёвого сына. Как же ему, бедняге, не повезло-то со мной.

Оборотень отстраняется и отходит, а я жадно глотаю воздух ртом, запоздало осознавая, что просто забыл делать столь нужные вдохи и выдохи, пока тот был настолько близко ко мне. Зато теперь я могу смело и почти без опасений стянуть с себя толстовку, не вызывая странных и не пойми откуда взявшихся мыслей в первую очередь у самого же себя, что я и делаю незамедлительно, оставаясь в мешковатой майке. Кажется, в моём гардеробе просто не существует одежды, что не висела бы на мне немного смешно и нелепо из-за моей комплекции в стиле «кожа да кости». Вроде бы и ем как не в себя, и тренируюсь, а толку всё никакого.

- Полный порядок. Могу горы сворачивать и снова отшибать шипастые хвосты, - вскакиваю с постели и добираюсь до небольшой лампы над столом, щёлкая кнопкой, чтобы хоть немного осветить комнату. И делаю это явно очень вовремя, потому что всего лишь пару мгновений спустя в дверь буквально влетает Скотт. Мне не нужно быть оборотнем, чтобы учуять и понять: он зол, и зол он не на кого-то, а на Дерека. Не могу сказать, что не разделял его мнение до недавнего времени, но сейчас, когда мой лучший друг хватает Хейла за ворот майки и глаза его вспыхивают красным, мне делается не по себе. Так не должно быть. Скотт что-то шипит про «как ты мог?», «в такой момент», что-то ещё про стаю, но я не вслушиваюсь. Действие лекарства явно прошло, потому что я поступаю импульсивно в который раз, и делаю то, чего делать, по-хорошему, нельзя. Да, отец учил меня не встревать, когда дерутся собаки. Но оборотни, с ними же всё иначе, не так ли? Да и до драки дело не дошло, по крайней мере, пока что. Как бы там ни было, хватаю друга за запястье, второй рукой пытаясь ненавязчиво высвободить майку волчары из плена. – Воу, воу, полегче. Я тоже не в восторге и затаил обиду, но давай ты не будешь налетать на того, кто только что спас мою задницу?

But if you close your eyes,
Does it almost feel like
Nothing changed at all?
And if you close your eyes,
Does it almost feel like
You've been here before?

Словно ошарашенный, слушаю диалог между альфами, всё так же наивно отрицая тот факт, что только глаза Скотта теперь отсвечивают красным. Меня удивляет то, насколько разъярён лучший друг и насколько спокойно на это реагирует Дерек. Раньше он бы оттолкнул, отбросил Скотта ещё при первом же вопросе, наглядно показал бы, «кто в доме главный», задавая жару непутёвому юнцу, как правило, слишком сильно концентрирующемуся на личной жизни и подростковых заморочках вместо актуальных проблем города в целом и стаи в частности. Но сейчас всё было иначе. Волчара, похоже, признавал свою ошибку, может, даже жалел о том, что уехал тогда. Надо же. Вот уж чего не ожидал, так это подобного смирения, только не от него. Дерек Хейл - волк, полный сюрпризов и противоречий. Грозит покалечить, но вместо этого снимает боль. Уезжает, словно ему на всё наплевать, даже на бывшую – бывших не бывает, твердят книги по мифологии и зоологии - стаю, но возвращается, чтобы помочь.

- Если вам интересно, простой-смертный-Стайлз всё ещё здесь и слышит вас прекрасно, - умудряюсь вставить ровно одно предложение, прежде чем диалог продолжается в том же ключе, а меня вновь игнорируют. Я вижу эти взгляды, и становится немного обидно оттого, что мне не дано увидеть в них чего-то большего, услышать что-то, что слышат явно только волки. Хмурюсь, силясь уловить хоть что-то, хоть какую-то нить разговора, ускользающую от меня. Всё же, иногда быть единственным человеком в стае – самый отстойнейший вариант из всех отстойнейших вариантов. Если я – это то, что позволяет стае остаться людьми, если я – их слабость, то плохи их дела, потому что я всё чаще склоняюсь к мысли о том, что это далеко не то, чего я хочу. Видимо, каждый рано или поздно устаёт быть изгоем, и я не исключение. Извечный Робин уже пролистывает странички «eBay.com» в поисках маски Бэтмена для себя-любимого. Неужели им не понятно, как тяжело всегда быть тем, чью задницу нужно спасать, потому что сам я этого сделать не могу?

- Теперь ты стал Альфой и забыл основы, - Скотт напрягается, и я чуть сильнее сжимаю его запястье, напоминая о своём присутствии, и тем самым не позволяя наделать глупостей, о которых он потом будет жалеть. Впрочем, рука на груди Дерека тоже упирается в неё куда уверенней. Надеюсь, мне не нужно просить его вслух не нарываться на драку. Я прекрасно понимаю, что оба гостя не отказались бы помериться силой прямо здесь и прямо сейчас, проверяя, что же прочнее и надёжнее – опыт или природные данные истинного альфы. Если честно, я и сам испытываю слабый интерес, но в то же время, мне бы не хотелось оказаться между двух огней. К тому же, не поболеешь за кого-то, потому что с одной стороны воображаемого ринга – лучший друг, а с другой… Волчара, единственный, пожалуй, на кого я по какой-то непонятной мне самому причине не тороплюсь повесить ярлык. Во-первых, одна лишь мысль об очередных самокопаниях на тему того, кем же мне является Дерек, повергает меня в ужас похлеще того, что я испытываю при виде Хейла; во-вторых, как его тут определишь? Для врага он слишком часто спасает меня, для друга - слишком часто прикладывает меня об стены.

- Вот и чудненько. Я, конечно, понимаю, что моя комната далеко не самая образцовая в плане порядка, но пока вы не решили окончательно разгромить всё вокруг и попутно поубивать друг друга, может, мы всё же переведём разговор в более мирное и конструктивное русло? – предлагаю как бы между прочим, довольно хмыкая, когда Скотт делает несколько шагов назад. Как-то не сразу доходит, но моя ладонь задерживается на груди Дерека чуть дольше, чем следовало бы, и я с неловким кашлем убираю её, хмурясь и отходя к кипе книг в углу, выискивая те, что так или иначе связаны с мифологией и передавая их оборотням. Может, свежий взгляд на изученные мною вдоль и поперёк тексты как-то поможет найти важные и возможно полезные нам детали, пока я сам буду рыться в сети. Судя по тому, как меня начинает мандражить и как хочется начать нарезать круги по комнате, действие лекарства всё же выветрилось, и сосредоточиться я если и смогу, то не без труда. – Мы видели эту гадость, и она чертовски похожа на мантикору. Что-то мне подсказывает, что это не она, но раз уж других вариантов пока что нет, предлагаю начать с изучения этой информации. Возможно, удастся наткнуться на что-то полезное.

No you've got it the wrong way round
You shut me up and blamed it on the brown
Cornered the boy kicked out at the world
The world kicked back a lot fuckin' harder now

- Эммм... Стайлз, тут такое дело, - почему-то шёпотом обращается ко мне Скотт, хотя таким образом он увеличивает лишь шансы того, что я буду единственным в комнате, кто его в итоге не услышит. – Я обещал Айзеку, что скоро вернусь, и мы продолжим… поиск.
- Ты с ума сошёл? Эта тварь размером с мою комнату, а вы собираетесь вдвоём к ней лезть без подготовки? Мы сегодня уже пробовали! Как ты мог заметить, такой план не работает.
- Тем более! Он ждёт меня недалеко от леса, я должен убедиться, что с ним всё в порядке и что он вне опасности.

Я даже не пытаюсь комментировать этот выплеск негатива и отчего-то недовольное шипение, хотя во мне кипит смесь злобы и дружеской ревности. Но я же не дурак, и всё прекрасно понимаю. Как лучший друг, я просто обязан всё это понимать и прощать, как делаю всегда. Да и, в конце концов, у Скотта обязанности перед стаей, какой бы небольшой она не была, и в первую очередь, ему нужно защищать своих волков, которым без него никак. Разве ж он виноват, что волк в его стае остался только один? Мне хочется верить, что это – именно та причина, по которой мой верный друг и товарищ МакКол-тридцать-три-неприятности так нянчится с Лейхи.

Диалог в стиле «проигнорируй Стайлза ещё раз, эффектно и со вкусом» тоже не улучшает ни моё состояние, ни моё настроение. Чтобы хоть как-то успокоиться, начинаю нарезать круги по комнате, честно пытаясь не встревать в разговор и не выдавать едкие комментарии, уже не говоря про скромное напоминание, что я до сих пор, чёрт возьми, в одной комнате с волчьей братией. Передумав, сажусь за ноутбук, набирая «мантикора» в строке поиска браузера. Хотят решить всё без меня? Пусть решают. Открываю первую попавшуюся страницу, но мои глаза бегают лихорадочно, а строчки как на зло слишком мелкого текста плывут, и это раздражает. Терпение моё, конечно, и само по себе далеко не золотое, а на фоне выветрившегося «Аддеролла» вкупе с разговорами без меня и подавно, потому меня «взрывает» довольно быстро. Зачем-то вновь вскакиваю на ноги, не до конца осознавая необходимость и актуальность этого действия на данный момент, вновь прохаживаясь по комнате и останавливаясь где-то между оборотнями.

- А теперь, если я не помешал этой милой беседе, хочу заметить: я всё ещё здесь, слышу вас прекрасно, спасибо, что не забыли об этом скромной факте и спросили, что я сам думаю на этот счёт. И второй момент: я никуда не собираюсь, и потому мне не нужна сиделка, - ворчу недовольно, хмурясь и перевода взгляд со Скотта на Дерека и обратно. На секунду жалею, что эйфория после помощи волчары прошла, и настроение прямопропорционально ухнуло на дно. Стараюсь держать себя в руках, несмотря на это, несмотря на то, что это глупо и бессмысленно, ведь моя компания – чёртовы радары, настроенные на всё и сразу: на перемены в настроениях, ощущениях, сердцебиении, гормональном фоне, бог знает, на что ещё. И как бы удобно это ни было в определённых ситуациях, сейчас это явно играет не мне на руку. - Но раз уж на слово мне никто не поверит, а сбор информации проводить всё равно надо, то предлагаю такой вариант: пушистый зад волчары остаётся в этом кресле до тех пор, пока нам не удастся узнать всё необходимое. Это и гарант того, что я никуда не денусь под пристальным взглядом, вселяющим ужас, и дополнительный комплект из глаз и мозгов. Удивляюсь, кстати, как тебе их всё ещё не отшибли в стольких драках. Или они у тебя тоже восстанавливаются?

На последнем вопросе поворачиваюсь к Хейлу, надеясь, что Скотту хватит ума скрыться из комнаты до того, как Дерек прореагирует на его явно слишком уж довольное хихиканье над последним вопросом. Боже ж мой, они хоть когда-нибудь устанут друг друга провоцировать? Не особо ожидая услышать ответ на свой вопрос, да и не в силах просто стоять так без дела посреди комнаты, отхожу к книжной полке, чтобы поставить пару книг на место, красиво, в ряд, и только потом вернуться к ноутбуку на столе.

No light in your bright blue eyes
I never knew daylight could be so violent
A revelation in the light of day
You can choose what stays and what fades away
And I’d do anything to make you stay
No light, no light, no light
Tell me what you want me to say

- Я учту в следующий раз, когда прижмёшь меня к стенке и я решу всё же дать отпор при помощи колена. Если б знал и раньше, что не быть мне в ответе за истребление возможного волчьего потомства, уже б воспользовался подлым приёмом самозащиты, - замечаю как бы между прочим, отрывая взгляд от экрана, потому что сфокусироваться всё равно не выходит, и я лишь ищу повод отвлечься на вполне себе законном основании. Нет, от слов Хейла я не краснею ни капли, среди всех функций моего организма такой просто не имеется. По крайней мере, я сто процентов могу врать без подобного побочного эффекта, как и обсуждать секс громко, едва ли не забравшись на табурет и говоря с интонацией. Но это же Дерек, единственный, в присутствии кого все мои и без того непрогнозируемые реакции становятся ещё более непредсказуемыми. Вопреки мнению волчары, например, я умею заткнуться, когда надо. Нет, перед этим я, конечно, вывалю поток информации на собеседника, наплевав на то, что мои слова могут раздражать, волновать или злить, но, тем не менее, «захлопнуться» мне удастся как раз в тот момент, когда это больше всего нужно, когда это правильно. Но когда в поле зрения попадает именно хмурый волчара, меня словно прорывает, и я превращаюсь в какой-то легкомысленный незатыкаемый фонтан. И вот нет чтоб поберечь свою задницу от когтей этого не раз пугавшего меня до трясущихся ног и заикания оборотня! Так куда уж там, я же лезу на рожон вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Никакой логики, только неадекватная реакция по всем фронтам. Так что не удивлюсь, если от его вполне себе безобидных слов в качестве очередной несвойственной мне реакции я ещё и краснеть начал. Сердце ж вот уже пропускает удары всякий раз, стоит ему подойти слишком близко, следом напоминанием отстукивая в ушах: «поговори, реши, не медли, напомни, выясни». И затыкать его под знаменитым фирменным взглядом, тяжёлым, но будоражащим, с каждым разом всё труднее и труднее.

Концентрации и рвения молчать хватает ровно на пять минут, после которых я в очередной раз поднимаюсь со стула, держа в руках ноутбук. Кружу по комнате чуть дёргано, пытаюсь вчитываться, бормоча невнятно несуществующие и только что мною же созданные слова себе под нос. Голова уже не болит, но её застилает лёгкий туман, и я невольно начинаю волноваться оттого, что не могу сосредоточиться, подгоняемый словами «надо» и «важно». Но это осознаннее не помогает собрать себя в кучу, ведь СДВГ – не просто психическое расстройство, лечащееся позитивным мышлением и настроем себя на то самое «важное и нужное дело», это в том числе и химический дефект, дисбаланс чего-то там в моём мозгу. Когда врач мне пытался объяснить этот несомненно важный момент моей болезни, я, кажется, отвлёкся на неровную линию в рисунке паркета, но одно я усвоил точно: для того, чтобы сбалансировать то самое неизвестное, но явно нарушенное и отвечающее за мою концентрацию и поведение что-то-там, нужно принимать лекарства. Для меня, как показала практика, лучше всего действующим оказался Аддеролл.

- Как успех? Не порно-журнал, конечно, но зато тоже с картинками, да и занятной анатомии хватает, - интересуюсь невинно, опуская ноут на кровать и тут же возвращаясь к столу, судорожно роясь в выдвижном ящике в надежде найти хоть пару завалявшихся по счастливой случайности таблеток. Но вся моя добыча – пустые коробки и баночки, что заставляет злобно и разочарованно фыркнуть. Отец обещал вернуться с работы позже обычного, значит, в ближайшие полтора, а то и два часа ждать манны небесной не следует. Что ж, это будет… занятно. Ещё бы Дерек не выступал в роли невольного свидетеля моих отчаянных метаний по комнате в стиле раненного зверя.

Sometimes I feel I've got to
Run away, I've got to
Get away
From the pain that you drive into the heart of me

Я не должен раздражаться или злиться, но это именно то, что я делаю в качестве реакции на вопрос Дерека. Я ощетиниваюсь моментально, и это происходит непроизвольно, практически по привычке, потому что разговоры о моём СДВГ всегда заканчиваются одним и тем же. Либо меня начинают жалеть, чего мне совершенно не надо, ведь я в полном порядке, либо надо мной начинают на этой почве подшучивать. Хочешь – не хочешь, но со временем привыкаешь давать отпор моментально, ещё до того, как кто-то успевает высказать своё супер-ценное мнение на эту тему. И пусть это до болезненного очевидно, что Хейл не станет подшучивать или едко комментировать моё состояние, удержаться от недовольного и резкого в своих интонациях ответа не получается.

- Принимаю. Когда мне есть что принимать, - слишком громко захлопываю выдвижной ящик стола, и сам же чуть дёргаюсь от звука, временно оставляя ноутбук на столе и тут же шагая к полкам у стены, лихорадочно перебирая книги. Вдруг я забыл отправить какой-то важный сборник в общую стопку литературы, связанной с мифологией? Пальцы бегают по корешкам, пока я беззвучно шевелю губами, читая названия и улавливая едва слышный скрип шестерёнок, когда мозг судорожно выстраивает схемы с названиями книг, их содержанием и количеством полезной и нужной на данный момент информации. Отвлекаюсь на стоящий рядом, на всё той же полке кубик рубика, машинально принимаясь складывать его по уже идеально заученной системе. Поворот переда по часовой, следом правого ряда против часовой, снова перед, теперь уже на сто восемьдесят… Чуть трясу головой и откладываю вещицу в сторону. Надо что-то с этим всем делать. Прекрасно понимаю, что не отвлекаться по мелочам не получится, и это, как и всегда, давит. И как я только умудрился забыть о том, что нужно попросить отца докупить мне лекарств? Наверное, подумал об этом, но ушёл с головой в какой-нибудь квест в онлайн-игре, забывая обо всём на свете, пусть и ненадолго.

- Предпочитаешь книги, которые выглядят нечитанными и свежекупленными? Не мой случай, я их читаю с душой и закусками, - пожимаю плечами и наконец-то отлипаю от полок, выуживая из кармана телефон, чтобы проверить, не присылал ли Скотт сообщений. Вдруг Айзек встретил-таки нашего монстра и теперь им нужна помощь? Ну или ещё что случилось, с Бикон Хиллз никогда нельзя знать наверняка, что произойдёт в следующий момент. Но телефон молчит, даже отец не звонит и не пишет, явно занятый по работе и всё ещё не выбравшийся в магазин и аптеку. Устало тру глаза и обрушиваюсь на постель, тяжело выдыхая. Если кто-то думает, что такое количество энергии и беготни даётся мне легко, они ошибаются. Это выматывает, забирает не меньше сил, чем у всех остальных. Только вот в отличие от тех, кто может остановиться, передохнуть, сменить темп жизнедеятельности, я этого сделать не могу, подгоняемый любопытством, неуёмным желанием двигаться, будто моя святая обязанность – быть «всегда и везде» (особенно везде), а так же ураганом беснующихся клеток в моей голове. Ворочаюсь на постели, уговаривая себя подняться и взяться за дело, ведь я должен помочь. Взгляд задерживается на Дереке, сосредоточенно изучающим страницу за страницей. Отчего-то подобный вид действует успокаивающе. Никаких попыток вгрызться мне в горло, никаких угроз, никакой беготни от очередной твари, готовой разорвать и сожрать. Умиротворение было бы абсолютно идеальным, таким, к которому я мог бы привыкнуть, если бы не моё внутреннее напряжение, увы, мало связанное с волчарой. На меня давит груз ответственности, ведь я должен встать и помочь, но я не могу этого сделать чисто физически, ведь мысли рассеиваются, разбегаются, виляют хвостами перед носом, не позволяя себя за них поймать даже в самый последний момент. Это выводит из себя, именно в такое моменты я начинаю ненавидеть свою болезнь и неспособность быть таким, как все, собранным и, чёрт возьми, полезным. И это далеко не то состояние, в котором я хотел бы, чтобы меня увидели те, кто видят меня каждый день с совершенно иной стороны. Пожалуй, включая Дерека.

- Знаешь, я тут подумал, - поднимаюсь с кровати, чтобы вновь вернуться за стол, утыкаясь в экран ноутбука с той лишь целью, чтобы не смотреть на волчару. Теперь дело за малым. Осталось мягко и ненавязчиво выставить его за дверь, чтобы остаться один на один с этой кашей в голове и обещающими начать трястись в ближайшее время руками. – Мы сегодня узнали и без того много нового, повстречав это «убью медленно и мучительно»-существо лично. Думаю, поиск можно отложить хотя бы до завтра. Нам явно нужен отдых, а ты вообще с дороги, так что тебе бы домой и привести себя в порядок. И прежде чем ты об этом заикнёшься: нет, я не собираюсь вновь лезть к этой твари. Да и ты же не просто так у нас супер-радар, ты ж и из дома сможешь почуять, если я направлюсь в сторону леса, что найти меня и открутить мне голову за подобные происки.

It's bugging me, grating me
And twisting me around
Yeah, I'm endlessly caving in
And turning inside out

Как и всегда в такие моменты, мои нервы напряжены до такого предела, что, кажется, я способен слышать сам ход времени. Разумеется, слышу я лишь раздражающее тиканье часов, прошивающее до невероятного напряжённую тишину, пока я жду ответа альфы. И меня до дрожи раздражает это ожидание, мне хочется вскочить, спровоцировать, попытаться выкинуть его из своей комнаты, или же попросить остаться, не слушать меня, как-то помочь. Что угодно, только бы не сидеть так, как сейчас, замерев напряжённо, выжидая, надеясь на то, что мне позволят в который раз сойти с ума в одиночку, чтобы вернуться в роль беззаботного весельчака к нашей следующей встрече, делая вид, будто ничего не произошло, будто у меня всё в порядке. Как и всегда.

Глухой хлопок книги отдаётся лёгким эхо в ушах, но я умудряюсь не подпрыгнуть, и даже не вздрагиваю, мысленно радуясь тому, что скоро можно будет расслабиться, забыть обо всех «должен» и «надо»; можно будет метаться по комнате, доводя хаос вокруг чуть ли не до уровня искусства в ожидании отца с порцией таблеток. Как бы я не старался, кажется, справляться со своим состоянием с того самого дня, как нам пришлось пережить «маленькую смерть» ради спасения родителей, я разучился. Видимо, как и предсказывать действия окружающих, ведь вопреки моим ожиданиям, волчара не уходит. Всё такой же молчаливый и хмурый, он направляется в мою сторону, и, если честно, я готов к тому, что меня впечатают в ближайшую стену, осыпая порцией свежих отборнейших угроз вкупе с очередным «мы должны». Потому я лишь послушно поднимаюсь на ноги – смысл бороться? – и одариваю Дерека вопросительно-отстранённым взглядом. Если это угроза, то я не впечатлён, если попытка привести в себя – тем более. Я, кажется, готов к любому удару по нервам и костлявому телу.

Вот только к тому, что происходит следом, я оказываюсь не готов от слова совсем. Вместо нападок я чувствую, как волчара заключает меня в объятия, настолько крепкие, но бережные, что у меня во второй раз за вечер перехватывает дыхание, и все слова мигом куда-то исчезают, оставляя только ветер гулять по опустевшей черепной коробке. Мне бы оттолкнуть его, поинтересоваться, какого хрена он творит, но вот только это совсем не то, что я хочу сделать. К тому же, как бы я не пытался это отрицать, я расслабляюсь в руках Дерека, понемногу, чуть ли не со скрипом, как будто бы неохотно отпуская накопившееся истеричное напряжение, хотя я готов многое отдать, лишь бы оно наконец-то ушло, отпустило и без того ослабленное стрессом и мрачным настроением тело. Я даже не пытаюсь сопротивляться, когда Хейл тащит меня в сторону моей же кровати, ведь я отчего-то уверен, что он просто собирается уложить меня отдыхать - спать, ну или хотя бы отлёживаться, лишь бы я не мельтешил перед его глазами всё время. Винить волчару не получается, я прекрасно понимаю, как сильно, должно быть, раздражаю его своей беготнёй по кругу. Как белка, застрявшая в колесе и не знающая, как остановиться.

Но он не оставляет меня не на минуту. Держит в своих объятиях, поразительно тёплых, мягких, успокаивающих, усаживая поудобней так близко к себе и вручая мне в руки книгу, как будто мне есть до неё какое-то дело, когда в висках стучит «он тут, он рядом, живой, тёплый, реальный». Сомневаюсь лишь короткое мгновение, прежде чем сдаться, уютно устраивая голову на плече Дерека, разве что из чувства долга скользя взглядом по расплывающимся перед глазами строчкам. Мне должно быть неловко, неудобно, неуютно, я должен протестовать, но… вот опять это «должен». Пожалуй, сейчас я готов наконец-то с радостью о нём забыть.

- Приступы так просто не проходят, даже в Рождество и в магическую полночь, - выходит не так уверенно и бодро, как обычно, но мне плевать. Я чувствую, как струной натянутые нервы сдают позиции под натиском волчьего тепла и какого-то непривычного, но такого правильного и нужного уюта. Позволяю себе свободной рукой приобнять оборотня, сминая в пальцах его майку и старательно не обращая внимание на внезапно слипающиеся глаза и желание сладко зевнуть. Нельзя. Хотя бы потому что, уснув случайно и проснувшись какое-то время спустя, я боюсь узнать, что всё это было лишь до жути реалистичным длинным сном. Сном, проснувшись от которого, я вернусь туда, где волчара всё ещё не вернулся.

It took a moment before I lost myself in here
It took a moment and I could not be found
Again and again and again and again I see your face in everything
It took a moment the moment it could not be found

Как и всегда, мне хочется поспорить, сказать, что СДВГ наверняка не является той болезнью, которую волчара способен залечить, вытянуть по нитке из моего организма, забирая эти ощущения хотя бы на время. Но, в то же время, мне так же отчаянно хочется поверить Дереку, поверить в то, что я могу прийти в норму просто так, без таблеток и  изолирования себя от чьего-либо общество, без того, чтобы запирать себя в собственной комнате, в собственном сознании, нарезая круги, бегая из стороны в сторону, бросаясь на стены как в буквальном смысле, так и метафорически. Я знаю, что мне чисто физически нужен отдых от себя, от извечной дёрганности и беготни, от вечных нервных вздрагиваний и подвешенного состояния ожидания опасности. Как же я устал от самого себя.

Как бы я не старался бороться со слабостью, граничащей с сонливостью, да и с самим собой, книга всё же выпадает из рук, и я не предпринимаю попыток поднять её снова, чтобы сымитировать бурную деятельность, ну или хотя бы попытки вчитываться. Я всё так же не могу сфокусироваться, и запоздало приходит понимание, что причины несколько сменили свой диапазон. От оборотня исходит невероятное, волчье тепло, окутывающее меня, манящее, расслабляющее, согревающее вечно замёрзшие и едва ли не синеющие конечности. Мы, наверное, сидим так уже несколько минут, но меня совсем не тянет вскочить, чуть нервно одёргивая майку и тут же начиная вышагивать по комнате, продолжая свой марафон «пройди от пяти и больше километров, не выходя за пределы четырёх стен собственной комнаты»; рассуждая о том, что нам делать в сложившейся ситуации, когда никто не находится в безопасности и когда в любую минуту кто-то может быть атакован снова. Подумать о новых потенциальных жертвах можно же и позже, не так ли? Завтра, например. Ведь сейчас…

Сейчас я лишь слабо ёрзаю и окончательно отпускаю себя, забывая про попытки держаться, и льну к Дереку, беспомощно и отчаянно, наплевав на то, насколько жалким, должно быть, выгляжу со стороны. Его пальцы путаются в уже порядочно отросших волосах, и ощущения дурманят куда больше, чем я признаюсь в этом даже самому себе. Интересно, когда я в последний раз чувствовал пальцы в своих волосах? Наверное, лет шесть назад, когда ещё была жива мама, любившая гладить по голове, пропуская пряди волосы меж тонких бледных пальцев, успокаивая, утешая, обещая, что всё будет хорошо. Только вот это ощущение, здесь и сейчас, отличается от того, давно забытого. Оно куда более волнующее, совсем не материнское, и я не могу удержаться, чуть поворачивая голову и утыкаясь носом в тёплую шею. Вдыхаю глубоко и выдыхаю медленно, а голова немного кружится от смеси запахов. Пусть я не волк и чутьё у меня совсем не такое острое, я всё же могу уловить лёгкий запах кожаной куртки, которую Хейл, кажется, носит, почти не снимая. Эти ноты отлично гармонируют с запахом самого волчары, пахнущего в первую очередь силой и одиночеством. Занятный запах, чуть терпкий и пряный, он щекочет и дразнит, и я улыбаюсь, случайно касаясь горячей кожи губами, пока выдыхаю в шею почти что шёпотом те самые слова, вертящиеся на языке с того самого момента, как я увидел Дерека в лесу, на поляне.

- Если к утру окажется, что твоё возвращение – просто сон, я тебе обещаю, я сам тебя найду и собственноручно убью. И мне сейчас слишком спокойно, чтобы придумать, как именно я тебя убью, но я это сделаю, и сделаю это самым изощрённым способом, так и знай, - вечно нервные пальцы разжимаются, отпуская его майку, и я спешу обнять волчару уже куда уверенней и крепче, не сопротивляясь минутному порыву, наплевав на то, как неловко нам, скорее всего, будет потом. Даже просто смотреть друг на друга. Разумеется, мы быстро вернёмся к нашим стандартным перепалкам и угрозам в ответ на сарказм, будто бы ничего не произошло, но это всё потом. А пока что, можно расслабиться.